Глава 3. В собственности Варвары Алексеевны Олениной

Судьба оленинского дома (набережная Фонтанки, 97)
В ходе поиска мы установили, что Варвара Алексеевна названа владелицей именно дома № 97 в адресных книгах за 1824, 1836 и 1837 годы, а также в Атласе 13-и частей С.-Петербурга Н. Цылова за 1849 год. В то время как автор книги «Пушкинский Петербург» А. Яцевич называет её владелицей дома № 99. Следует, однако, помнить, что до начала 1890-х годов этот дом значился по полицейским ведомостям под номером 81. Это обстоятельство, видимо, не учёл М. М. Фокин, который в книге «Путешествие по набережным Фонтанки», вышедшей в 2010 году, ошибочно сообщает читателям, что в конце 1860-х годов этот дом принадлежал министру путей сообщения П. П. Мельникову. На самом деле, последний проживал в квартире в доме Министерства путей сообщения на Фонтанке 117 (тогда он значился под номером 97), а дом 97 принадлежал Варваре Алексеевне Олениной до 1871 года. До нашего времени он дошёл с небольшими переделками: в 1857 году, как показал наш поиск, его фасад был частично изменён архитектором Е. И. Ферри-де-Пиньи.
Старшая дочь Олениных Варвара Алексеевна (1802 – 1877) была скромна и застенчива; она конфузилась на домашних спектаклях и, по-видимому, не блистала в свете. Она боготворила своих родителей и свято сохраняла память о них. Варвара Алексеевна жила с ними до замужества.
В 1823 году Варвара Алексеевна Оленина вышла замуж за своего двоюродного дядю действительного статского советника Григория Никаноровича Оленина. Вот что писала о нём сама Варвара Алексеевна: «О муже говорить нельзя, как будто говоришь про себя. Одно имею право сказать только, что батюшка, матушка, Крылов изъяснялись одинаково на его счёт: «Твой муж из числа тех людей, которых еле во сто тысяч найдёшь».
И. А. Крылов, питавший к Варваре Алексеевне нежные чувства, в письме к ней от 22 июля 1825 года так напутствовал её: «...Будьте здоровы и счастливы и продолжайте любить того, который от всей души, от всего сердца и помышления любит вас и будет любить, пока останется в нём сердце и память. NB. Прошу этого письма никому не показывать, а особливо тому, кто не знает мои лета и моей фигуры. Прощайте, буде Божья милость на вас. Вам неизменный И. Крылов.
Григорью Никаноровичу свидетельствую своё почтение и низко кланяюсь, хотя и воображаю, как он мучится от ревности и как ужасно зол. Но я душевно его люблю и прошу его, чтоб он ревновать-то ревновал, но любил меня, чего даже искренно надеюсь и в чём уверен».
Взаимная любовь могла бы сделать союз В. А. и Г. Н. Олениных счастливым, но их преследовал рок: пять из шести их детей умерли во младенчестве. Муж Варвары Алексеевны скончался вслед за её отцом в 1843 году. Потеряв их, она тяжко заболела.
Всё сказанное выше заставляет усомниться в том, что Григорий Никанорович был убит своими крепостными за жестокость, как сообщает в книге «Пушкинский Петербург» А. Яцевич.
Варвара Алексеевна пережила своего мужа на 34 года, так и оставаясь вдовой.
Дальнейшая история дома № 97 прослежена нами по делу № 447, фонд 515,
опись 1 Санкт-Петербургского городского кредитного общества, хранящегося в Центральном городском историческом архиве Санкт-Петербурга, а также адресным книгам с 1867 по 1917 годы. 31 Июля 1862 года Варвара Алексеевна Оленина, к тому времени уже вдова действительного статского советника, обратилась с заявлением в Санкт-Петербургское Городское Кредитное общество с просьбой «о выдаче ссуды под залог каменного дома её со всеми строениями и землёю». Из материалов дела следует, что ещё раньше, 3 февраля 1861 года, Варвара Алексеевна заложила свой дом сроком на два года статскому советнику Николаю Корниловичу Бороздину под ссуду в 34 700 рублей.
Архитектор Р. Б. Бернгард, по заданию Городского Кредитного общества 6 сентября 1862 года осмотревший этот дом, засвидетельствовал, что «дом построен прочно и содержится в чистоте, сообразно роду жильцов», указав при этом и на недостатки, как то: наличие во дворе дома, «против второго этажа», деревянной галереи, которая существовать может «ещё только десять лет», а потому в оценку дома не включена и «без которой квартира второго этажа может только выиграть»; замеченную «горизонтальную трещину во флигеле дома» и ещё несколько незначительных трещин на фасадах дворовых служб, «без особого вреда строениям».
Из акта, составленного Р. Б. Бернгардом, следует, что «валовой сбор по восемнадцати помещениям, сдаваемым домовладелицей внаём, составляет 4 720 рублей.
Строения дома, включавшие в себя трёхэтажный лицевой дом и три дворовых флигеля, были оценены им в 47 730 рублей 49 копеек, земля – в 15 033 рубля, а общая оценка имущества Варвары Алексеевны Олениной составила 62 763 рубля.
Правление Городского Кредитного общества 11 сентября положило «назначить ей на двадцать пять лет и восемь месяцев ссуду в 28 200 рублей», причём семьсот рублей из этой суммы было удержано «впредь до исправления замеченных архитектором недостатков».
По погашению этой ссуды Варвара Алексеевна должна была ежегодно вносить с занятого капитала 2 115 рублей.
Ведомость о доходах с каменного дома, составленная домовладелицей 6 сентября 1862 года, позволяет нам сделать социальный срез его жильцов.
В главном доме, выходящем лицевым фасадом на набережную Фонтанки, внаём сдавалось пять квартир, из них четыре – четырёхкомнатные и одна – трёхкомнатная. На первом этаже четыре комнаты снимал под кладовую комиссионер Олонецких заводов, в другой четырёхкомнатной квартире проживал портной мастер Шредер. На втором этаже, также в четырёхкомнатной квартире, жил инженер-подпоручик Охременко. Наконец, на третьем этаже квартиры арендовали титулярный советник Попков и поручик Бучинский.
В первом четырёхэтажном дворовом флигеле в то время проживали в однокомнатных квартирах первого этажа золотых дел подмастерье Хлимелин и мещанка Денисова; трёхкомнатную квартиру во втором этаже занимал крестьянин Журенков; на третьем этаже в двухкомнатных квартирах проживали коллежский асессор Леонтьев и жена рядового Антонова. Во втором двухэтажном дворовом флигеле скромные одно- и двухкомнатные квартиры снимали надворный советник Иванов, дворянин Миклашевский, унтер-офицер Григорьев, крестьянин Михайлов.
На первом этаже третьего дворового флигеля размещались прачечная и дровяной сарай. На втором и третьем этажах проживали мещанин Павлов, занимавший две комнаты и кухню, и крестьянин Ряжин, снимавший трёхкомнатную квартиру.
Видимо, материальное положение вдовы было не очень стабильным. Из протокола заседания Правления Городского Кредитного общества от 3 июля 1863 года мы узнаём, что дом Варвары Алексеевны Олениной, не внесшей своевременно «платёж за срок до 1 марта 1863 года», был выставлен в «публичную продажу», о чём 11 июля с. г. были сделаны объявления в «С.-Петербургских ведомостях» на русском и немецком языках, «Ведомостях С.-Петербургской городской полиции», а также в «Московских ведомостях». В связи с этим архитектору Р. Б. Бернгарду и члену оценочной комиссии Н. А. Кушинникову было поручено «повторить опись дома В. А. Олениной». Однако до продажи дома дело тогда не дошло, так как домовладелица погасила свой долг Городскому Кредитному обществу.
Но в деньгах вдова по-прежнему нуждалась. Об этом свидетельствует следующий факт. В «Сенатских объявлениях» № 95 за 1865 год опубликовано дополнительное «Запрещение» на каменный дом, со всеми при нём строениями и землёю» в связи с тем, что Варвара Алексеевна заняла под залог своего имущества 5 500 рублей у дочери статского советника Надежды Иосифовны Петровской.
В целом жизнь дома в 1860-е годы ничем особенным отмечена не была, за исключением небольшого происшествия, о котором мы узнали из Извещения Правления Второго Российского от огня общества. В нём сообщалось, что в доме В. А. Олениной 26 декабря 1866 года произошёл пожар, ущерб от которого составил 70 рублей 80 копеек.
Через шесть лет после первого обращения Варвары Алексеевны в Городское Кредитное общество, 5 июня 1868 года последовало новое заявление, в котором Оленина просит «совершить перезалог дома с выдачей дополнительной ссуды в связи с тем, что в доме произошли разные улучшения и доход с имущества увеличился».
В Акте оценочной комиссии от 24 июня 1868 года указано, что «имущество содержится исправно, находится в прочном состоянии и после первоначальной оценки, бывшей в сентябре 1862 года, отремонтировано капитально снаружи, а внутри, по лицевому зданию, во втором и третьем этажах расположение комнат, при совершенно чистой отделке, приняв совершенно другой вид, весьма удобный...» В главном доме появились две барские квартиры – десяти- и пятикомнатные. Стоимость этих квартир значительно разнилась от 1 740 рублей за десятикомнатную квартиру до 48-60 – за однокомнатные. Все квартиры, начиная с двухкомнатных, включали коридор и кухню, а многокомнатные – по два коридора. Кроме того, большинство съёмщиков квартир арендовали сарай для дров, ледник, а некоторые и конюшню.
Социальный состав дома стал более пёстрым по сравнению с 1862 годом. В лицевом доме в десятикомнатной квартире в бель-этаже проживала дочь домовладелицы, Александра Григорьевна, в замужестве Стояновская, и её муж, сенатор и тайный советник Николай Иванович Стояновский. Видный чиновник, он возглавлял департамент гражданских и духовных дел Государственного совета, а кроме того был вице-председателем Русского музыкального общества. Сама же домовладелица занимала пятикомнатную квартиру на третьем этаже. На первом этаже главного дома снимали четырёхкомнатную квартиру мировой судья Николай Неклюдов и трёхкомнатную – вдова коллежского асессора Анна Орлова. В подвальном этаже главного дома в четырёхкомнатной квартире содержал портерную лавку мещанин Пётр Яковлев, а в двухкомнатной торговал спичками цеховой Фёдор Федосеев. За ним также числилась и трёхкомнатная квартира в дворовом флигеле.
Социальный состав жителей дворовых флигелей остался прежним. Большинство их составляли крестьяне, мещане и мастеровые. Валовой доход с дома возрос с 4 720 рублей в 1862 году до 5 268 в 1868 году.
Рассмотрев Заявление В. А. Олениной, Правление Санкт-Петербургского Городского Кредитного общества положило выдать ей в дополнительную ссуду на 25-летний срок 30 000 рублей.
Следует отметить, что истицей от имени Варвары Алексеевны выступала её дочь, Александра Григорьевна Стояновская. В архивном деле содержится доверенность на неё от 14 июля 1868 года. В ней содержится ценная, до сих пор не известная информация о владениях Варвары Алексеевны, а именно «имениях», состоящих в общем с дочерью владениях: «доме в городе Царском Селе (второй части, третьего квартала, под № 174) и имениях: Воронежской губернии и уезда в сёлах Старо-Животино и Чертовицком и Костромской губернии Кологривского уезда в деревнях Коробовском, Городище, Филиппове и Филином починке». В. А. Оленина, «не имея возможности лично заниматься каменным домом» и перечисленными имениями, доверяет ведение всех дел от своего имени дочери.
А уже через три года, 11 ноября 1871 года, В. А. Оленина продала свой дом инженеру, надворному советнику Георгию Яковлевичу Евтихееву и жене его, Пелагее Васильевне с переводом на них лежащего на доме долга
С.-Петербургскому Городскому Кредитному обществу. Они владели этим домом 46 лет, вплоть до революции 1917 года.
В общей сложности Оленины владели домом № 97 без малого 70 лет.
Что же касается Варвары Алексеевны Олениной, то из «Петербургского некрополя» В. Саитова мы узнали, что умерла она 15 сентября 1877 года, 75-и лет от роду и похоронена вместе с супругом Григорием Никаноровичем на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
В справочнике «Исторические кладбища Санкт-Петербурга» информация об их захоронении отсутствует. А вот могила Николая Ивановича Стояновского (31.XII.1820 - 22.VI.1900) на Тихвинском кладбище , как свидетельствует автор статьи о нём Юрий Минаевич Пирютко, утрачена. Видимо, утрачена могила и дочери Олениных Александры Григорьевны Стояновской (29.VIII.1834 – 21.I.1899), тоже похороненной на Тихвинском кладбище.