История ненецкого народа
в изданиях XVIII - нач. XX в.

Архангельская областная научная библиотека имени Н. А. Добролюбова и Ненецкая центральная библиотека имени А. И. Пичкова представляют электронный краеведческий ресурс «История ненецкого народа в изданиях XVIII – нач. XX в.».

Ресурс содержит копии изданий второй половины XVIII – нач. XX в., посвященных истории ненецкого народа, его быту, промыслам, верованиям. Также в ресурсе представлены издания, описывающие опыт просвещения самоедов христианством и путевые заметки путешественников, побывавших на земле самоедов.

Электронные копии документов подготовлены АОНБ имени Н. А. Добролюбова.



Наша общая история


Россия начала открывать для себя Европейский Север только в XVIII веке. До этого он был почти неведом, хотя и занимал львиную долю державной территории. Неторопливо поднималась таинственная завеса над краем холода и льда, как тогда его называли. Стараниями русских людей, что шли сюда не за мягкой рухлядью и золотом, но движимые лишь жаждой познания, узнавало общество о здешних природных богатствах, о небольшом народе, кочевавшем на необозримых снежных просторах.

Одними из первых в Печорские тундры пришли в веке XIX священнослужители — дабы передать языческой самояди свет христианского учения. Потом поехали этнографы, историки, топографы, натуралисты. Всё личности неординарные, в высокой степени образованные, глубоко знавшие историю отечества, не дилетанты в экономических и социальных вопросах. Иные путешествовали по поручению Императорского Русского географического общества. Другие (коих было всего меньше) — по заданию Министерства Государственных имуществ либо Архангельского губернского правительства, четвёртые по велению души, на собственный кошт, в надежде принести пользу своему Отечеству. Так и писали: счастлив буду, если труды мои будут полезны.

В течение девятнадцатого века и по начало века двадцатого Печорскую тундру посетили лица самых разных сословий: учёные, врачи, художники, писатели, губернские чиновники и даже — собственной персоной — Архангельские губернаторы.

Каждая из поездок была сродни подвигу. Одетые по-городскому, не привыкшие к тундровой пище, путники наши (независимо от сана и чина) не раз терпели лишения, мёрзли и даже голодали. Добираясь по северным мелким речкам к цели своего путешествия на лодках, перетаскивали на себе и лодки, и поклажу волоками, растянувшимися на долгие вёрсты; нередко преодолевали длинный путь, шагая пешком рядом с нартами, чтобы дать отдых оленям, уставшим тащить и груз, и седока — к мягким тёплым кибиткам тундра не приспособлена. Частенько ночевали под открытым небом, свернувшись на санях, или просто на голой земле, потому что не всегда находилось им место в чуме самоеда или зырянина.

Но никакие неудобства не могли заставить их остановиться. Путешественники исследовали флору и фауну, собирали коллекции тундровых растений, насекомых. Проводили самые разнообразные эксперименты. А, поскольку лаборатории в тундре ещё не завели, приходилось пробирки с опытными образцами или бактериологическим материалом, во избежание потери, привязывать к своему телу, «являя собой термостат», как писал один из учёных. Так, думается, сберегал на собственном теле взятую для анализа кровь заражённых оленей ветеринарный врач С.В. Керцелли, когда в 1908 году изучал хвори этих хозяев северных просторов. Микроскоп он устанавливал на нартах (стола в тундре тоже не имелось), и, стоя на коленях на земле, изучал болезнетворные бактерии. Так складывались условия самого первого исследования причин распространения сибирской язвы и других заболеваний оленей, основанные на новейших достижениях науки того времени,
Приезжие гости вели наблюдения над погодой, составляли температурные и другие необходимые таблицы (финансовые, демографические), изучали вечную мерзлоту. Весьма пристально и очень сочувственно присматривались к жизни ненцев. Священники самоедских приходов учили язык аборигенов и самих их обучали грамоте, составляли русско-самоедские словари.

А ещё — писали… Заносили в путевые дневники свои впечатления, наблюдения. Отмечали всё, что виделось им важным и значительным. И пришли к выводу, что, хотя Печорский край и «хранит в себе массу естественных богатств и ждёт смелых предприимчивых рук для их разработки», он, «удалённый от центров цивилизации… стоит на весьма низком уровне развития», здешние люди «можно сказать, не живут, а прозябают». Более всего страдала их душа за самоедов, этих «поистине пасынков Севера». Многое, очень многое в жизни местных обитателей хотелось исправить, и наши путешественники зная, как именно исправить, подробно излагали способы разрешения проблем Печорского края.

Шло время. Заступивший на смену эпохи двадцатый век несколько поменял направление деятельности исследователей. Образованные, грамотные русские шли в тундру не только наблюдать, но и работать, содействовать развитию края. Начали с наиважнейшего — лечения оленей, тысячами погибавших от сибирской язвы. Сделал это скромный доктор С.В. Керцелли, работавший в Большеземельской тундре по заданию правительства летом 1908 и 1909 годов.

Изданные двести - сто лет назад книжки доводили до сведения просвещённого российского общества, каково жить соотечественникам на дальнем Севере. Однако, авторы их, достойнейшие члены того общества, незаметно для себя, постепенно и неспешно написали историю всего Печорского севера. Авторы скромно называли свои очерки путевыми заметками. Читатель же века XXI видит в них много больше, чем простые заметки и находит в них и поэзию, и этнографию, и публицистику самой высокой пробы. Написанные талантливо, ярко, образно и — что самое ценное — честно и достоверно, эти правдивые книги стали подлинными документами эпохи, и лучше любых учебников доносят до нас историю ненецкого народа. Хотя — нет, не отдельного народа, а всего Печорского края. Потому что не бывает отдельной истории ни у какого народа. История — она для всех нас общая.

Людмила Корепанова,
журналист, краевед.
г. Нарьян-Мар